Берут ли в сирию добровольцев. Добровольцы из россии проложили дорогу в сирию

Доровских приняли в бригаду "Призрак" Алексея Мозгового, орудовавшую в Луганской области, затем он воевал на территории ДНР. Но, оказавшись в Донбассе, Бондо Доровских обнаружил, что там происходит совсем не то, о чем он мечтал, и "никакой "русской идеи" там нет". Осознав, что пропаганда его обманула, Бондо Доровских вернулся в Россию. "Все так перевернулось в голове, что хочется вступить в ряды нацбатальонов Украины, чтобы отстаивать их независимость", – пишет бывший ополченец.

О том, что он увидел на востоке Украины, Бондо Доровских рассказал Радио Свобода:

Бондо Доровских в программе "Итоги недели"

– Многие едут воевать за деньги. Вы – бизнесмен, обеспеченный человек. Что вас побудило поехать на войну?

– Я действительно думал, что Россия в опасности, там воюют наемники, стремятся захватить нашу страну, думал, что Донбасс – это форпост России, где мы должны стоять и защищать свои интересы.

– То есть исключительно идеологические соображения без материального довеска?

– О материальном речи не могло быть, потому что я покупал всю амуницию самостоятельно, бронежилет. Мне обошлось примерно в сто тысяч, чтобы туда отправиться и собраться самому. Поэтому о деньгах речи не шло. Да там денег особенных и не платят, там сейчас 360 долларов, и то не все их получают. Туда люди едут кто за приключениями, кто за боевым опытом... У каждого свои причины. Конечно, какая-то неустроенность по большей части у этих людей. Как в ИГИЛ, почему туда едут люди? Думают, что они будут там нужны, будут востребованы. Здесь то же самое. Когда попадаешь туда, буквально с первых минут понимаешь, что это не воинское подразделение – это банда самая настоящая.

– П омните, что было последней каплей, когда вы окончательно решили ехать? Какая-то передача по телевизору или что-то в интернете прочитали?

– У меня в голове постоянно был канал "Россия-24", где показывали новейшую историю Украины. А потом я себе даже говорил: я туда не поеду, мне это не нужно. Каждое утро себе это говорил. Но стоило включить телевизор, где с утра до вечера только об этом и говорили… Конечно, средства массовой информации повлияли.

– А прежде вы бывали в Украине, знаете эту страну?

– Нет, никогда не был – это был мой первый визит.

– Куда вы обратились для того, чтобы стать добровольцем?

– Есть несколько возможностей в интернете. Есть интербригада от партии Лимонова "Другая Россия", отправляется анкета небольшая на адрес электронной почты, они сообщают, что нужно приехать, допустим, в Шахты, а из Шахт уже переправляют в район ополчения. Я писал всем, написал в интербригаду, в Москве был открыт военкомат ДНР, я написал туда, мне дали контакты, одобрили якобы мою анкету. Там одобряют анкету всем. Затем дают номер телефона. Когда приезжаешь в Ростов-на-Дону, по этому номеру звонишь, тебе говорят, куда нужно подъехать, где находится перевалочный пункт.

– То есть никакой проверки нет, они не интересуются вашим военным опытом, не проверяют, не провокатор ли вы?

– Вообще никаких проверок нет. Более того, были случаи, когда кто-то с ксерокопией границу переходил, у кого-то вообще документов не было. Когда мы приехали в ополчение, там просто спросили фамилию, имя, отчество и все. Ты фотографируешься, тебе на фамилию, которую ты назвал, выдают удостоверение личности.

– И оружие выдают?

– Быстрее всего, оружие выдают тебе сразу. Вообще я был снайпером, у меня был автомат, у меня была винтовка. Был и гранатомет, и пулемет, в принципе стрелковое оружие было все. Когда мы прибыли на позицию в Никишино , на передовую, там стояли местные ополченцы, у них был один рожок на каждого и автомат, они толком не одеты, а у нас было всё, мы были экипированы полностью – и гранаты, и пулеметы, и РПГ, и заряды к ним, всё абсолютно. У нас даже были две свои машины, на которых мы могли передвигаться.

– Это все вам выдали в Ростовской области в тренировочном лагере?

– Нет, в Ростовской области ничего не выдают, это все выдали на территории Донбасса. В Ростовской области ополченцев, которые раньше были танкистами в армии, отправляли на полигон, там на этом полигоне их обучали, формировались экипажи. Там им выдавали оружие. Я это видел сам. На тралах эти танки довозили до границы России и Украины, там уже пересекали своим ходом и отправлялись непосредственно в зону боевых действий. А мне оружие выдавали на Донбассе.

– Как вы переходили границу?

– Нас через поле перевезли. Первый раз мы приехали на КПП официально, но у меня было ограничение на выезд за границу, меня там не пропустили. Потом пограничник мне сказал: проблем никаких нет, вас ребята проведут. Нас действительно провезли, сформировали группу побольше, человек 15, и днем поехали по полю просто, там границы как таковой нет.

– У вас было долговое ограничение на выезд?

– Есть небольшой долг у судебных приставов, поэтому у меня был закрыт выезд за границу, я об этом не знал.

– Подразделение было сформировано еще в России или уже на территории Донбасса?

– В подразделение вливаешься уже на территории Донбасса. В Ростовской области несколько перевалочных пунктов, там собираются и ожидают отправки. Кто-то хочет в ДНР, кто-то хочет в ЛНР, кто-то хочет в бригаду "Призрак" – это учитывается, вас отправят именно туда. В бригаду "Призрак" ночью приехали, с утра приходят с различных рот, предлагают: хотите в Вергулевку, где было соприкосновение, хотите в разведку, хотите в танкисты, хотите в контрразведку – пожалуйста, куда хочешь, туда и идешь.

– Но необходимы же какие-то навыки?

​– Теоретически да, должны быть какие-то навыки. Но какие навыки в контрразведке? Какие там контрразведчики? У них просто власть, открытым беспределом занимаются. Необходимы навыки, если ты, допустим, танкист. А стрелять или стоять в окопе, какие там навыки нужны? Стой себе и стой, идет артиллерийская война. А потом все это стадо начинает двигаться, танки в одну сторону, причем в этих танках элементарно не бывает танкового переговорного устройства, у них нет рации, пехота не может докричаться до танкистов, танкисты идут в одну сторону, пехота идет в другую сторону, причем нет ни слаженья, ни обучения, ничего. Вы думаете, это стадо могло выиграть войну? Войну летом, знаете, как выигрывали? Залетали "сушки" с России. Один из ополченцев, который был на зенитной установке, сказал: поступил приказ, сейчас залетят "сушки", по ним огонь не открывать. Летом были российские войска, скорее всего. Что самолеты были, я от ополченцев слышал. Сам я российских войск не видел. Офицеров, да, очень много видел офицеров, "отпускники", которые там были. В штабе того же "Призрака" есть несколько российских кадровых офицеров.

– Общались или просто видели случайно?

– Я их очень хорошо знал, я очень часто бывал в штабе. Я знал начальника разведки штаба бригады, начальника штаба, начальника штаба поменьше, соприкасался, когда приезжали добровольцы. С начальником разведки очень часто общался, недалеко живем, оба россияне. Я стремился к разведке больше, поэтому больше общались.

– Чем занималась бригада "Призрак" во время вашего пребывания там?

​– Когда я был в "Призраке", фактически бригада контролировала полностью город Алчевск. Наши боевые части были на линии соприкосновения в Вергулевке, в Комиссаровке и еще в паре населенных пунктов. Человек 100-150 в Вергулевке находятся, в Комиссаровке небольшие подразделения, а все остальные находились в Алчевске. В принципе, ДНР, ЛНР не признавали бригаду "Призрак". У них внутренняя конфронтация была, они делали ограничения в поставках вооружения. Было время, когда вооружение не очень шло из России, ни артиллерия, ни танки, но как-то они умудрялись в "Призраке" эти вопросы решать. Несколько общежитий: добровольцы постоянно прибывали из России, из других стран тоже. Единственное, кто тренировался, – это испанцы, интернациональная у них была рота: испанцы, итальянцы, французы. У всех остальных распорядок такой: с утра ротный встал, провел перекличку, построение, такая же перекличка вечером. Все остальное время ополченцы ходят по Алчевску, снимают металлолом, где-то железные ворота снимают, мародерством занимаются, сдают его, чтобы деньги были на выпивку, покурить купить. Они сами себе предоставлены. Где-то напьются, друг друга перестреляют. Было такое даже: один напился, в комнату хотел гранату бросить, вовремя скрутили. Такая мирная жизнь. Кому скучно, отправляются на передовую.

– То есть жалованья вообще не платили, приходилось зарабатывать сбором металлолома?

– Фактически да. Кто и оружие продавал. Россияне собирают деньги, рации, амуницию присылают, бронежилеты – это все продавалось, пропивалось. Такая была жизнь.

Ополченцы в "Имперском легионе". Бондо Доровских – на мотоцикле

– Какое примерно соотношение между местными людьми в бригаде "Призрак" и приезжими из России и других стран?

– Где-то, думаю, процентов 10, максимум 30 приезжих, все остальное – это местные.

– Как местное население к вам относилось?

– Когда мы прибыли в Алчевск, на следующий день мы пошли на рынок обменять рубли, мы встретили бабушку, которая говорит: ты же против нас? Потом буквально через полчаса пошли в церковь, женщина ко мне подошла, говорит: скоро будут выборы у нас, за кого нам голосовать? Я говорю: голосуйте, к чему душа велит. Вам разве кто-то может сказать, за кого голосовать? "Нам Путин не нужен, мы не хотим в Россию. Мы хотим, чтобы у нас была Украина независимая". Это первое, что я стал встречать, причем сразу же по приезде. Потом в Никишино к одной женщине подошел, специально поинтересовался. Я говорю: когда Никишино было под вооруженными силами Украины, как они здесь, беспредельничали? Она говорит: нет, все было очень хорошо, к ним вопросов никаких не было. Но, говорит, "Оплот" когда зашел – Захарченко возглавлял "Оплот", это его подразделение, – они нас просто вывели из домов и просто подгоняли машины, всякую мелочь загребали туда, вывозили по мелочевке, просто грабили. Россияне, спасите нас, мы, говорит, нациков не боимся, мы боимся "Оплот", мы боимся ополченцев. Вот это, что я встречал. Еще были различные высказывания от людей, которые нас в принципе считают оккупантами. У них вопрос: зачем вы сюда приехали?

– Местные люди, которые служили с вами в бригаде, были ультрапатриотами Донбасса, или у них были меркантильные интересы, или просто равнодушны к политике?

​– Мне кажется, им на политику наплевать. По большей части это ранее судимые, причем неоднократно судимые. У меня есть фотографии, которые висели у нас в казарме, я их сфотографировал. Комичность в том, что эти ранее судимые разыскивают бывших сотрудников милиции. Нет, они все далеки от политики. В ДНР платили деньги, они шли туда исключительно пересидеть войну, чтобы платили хоть какую-то зарплату. Все остальные – это просто отморозки, которым дали в руки оружие. Более того, у него как у ополченца есть власть какая-никакая. Там ведь нет никаких законов, а когда ездит транспорт, на красный свет ополченцы всегда проезжают. Если местное население увидит, что едут вооруженные люди, конечно, они всегда ополченцев пропускают, потому что ополченцы вооруженные. Ополченцы говорят: нас уважают, мы можем ездить и на красный свет, не должны останавливаться.

– Вы интеллигентный человек, вам наверняка было трудно найти с ними общий язык. Как у вас складывались отношения?

– Особо и не складывались. Был у меня товарищ, он 10 лет прожил в Германии, мы с ним общались. Было несколько россиян. Из России несколько другие люди едут, не все, но есть люди, с которыми можно пообщаться. Потом испанцы, один парень из Мадрида был молодой. Было, с кем пообщаться, но не так много таких людей. Поэтому, наверное, я уехал. Я из Алчевска хотел уехать сразу, но я хотел еще доехать до передовой, посмотреть, что происходит там. Там я начал сочувствовать противоборствующей стороне. Потому что это было перемирие, а их крыли тяжелой ствольной артиллерией, реактивной артиллерией, "Градами" просто пепелили. Когда по рации слышишь, когда наши ребята под Никишино сожгли два "Урала" с живой силой, когда слышишь, как там люди кричат, конечно же, ты понимаешь, что все происходит с точностью наоборот, чем ты думал. Чувство жалости к той стороне, которых просто там уничтожают. А уничтожают их обычные головорезы, им без разницы, против кого воевать, у них образ жизни такой бандитский.

– Это было сразу после подписания первых минских соглашений?

– Да. Я в Никишино был с ноября, ноябрь-декабрь. В Вергулевке было абсолютно то же самое. Бомбили с нашей стороны противоположную часть.

– А украинцы соблюдали перемирие и не отвечали?

​– Нет, они, конечно, тоже бывало плотненько по нам били. Но я смотрел, какие потери, наши же делали постоянно вылазки туда. Два "Урала" сожгли при мне, потом танк подбили, потом БТР подбили. Как напьются, пойдут кошмарить блокпост. С той стороны к нам вылазки не делали. Хотя я прекрасно реально понимал, что нас просто перебить, нас в этом Никишино было, может быть, человек 80, нас просто перебить с Каменки, где огромное количество противника находилось... У них просто желания такого не было.

– Много было погибших в вашем подразделении?

– Нет, на нашей стороне в Никишино за месяц один человек всего лишь погиб, осколком снаряда его ранило в голову. На другом фланге, где был ротный, позывной его "Байкер", от них я не слышал тоже, чтобы люди погибали.

– Вы сказали, что у бригады "Призрак" были конфликтные отношения с ДНР. В чем этот конфликт выражался и каковы его причины?

– ДНР и ЛНР бригаду "Призрак" не хотели признавать, политический какой-то вопрос. Предлагали Мозговому войти в состав ЛНР не всей бригадой, а по частям расформировать, чтобы у него не было власти никакой. Он, конечно, на это не шел, хотел оставаться самостоятельной фигурой.

– А вы с ним общались непосредственно?

– Здороваться здоровался, но не общался. Я общался со Стрелковым, но это еще в Москве. Я случайно встретил Стрелкова, и мы разговаривали по поводу Мозгового. Он сказал, что это единственный командир, которому он еще доверяет.

– А когда впервые вы почувствовали разочарование – когда поняли, что то, что вам говорили по "России-24", вообще не соответствует действительности? Это был медленный процесс осознания или вы с самого начала это чувствовали?

– С самого начала. Только мы перешли границу, первое, что мы увидели буквально через 5 минут, – это была драка между ополченцами.Потом пришла колонна где-то часа через два, замкомбрига Мозгового Николаич ходил с пистолетом, хотел расстрелять двоих водителей. Я сразу же понял, куда я попал, тут армией не пахло. У меня разочарование было сразу же, в дальнейшем оно только подтверждалось.

– Почему же вы полгода продержались?

​– Было так: я пришел в июле, пробыл неделю, вышел оттуда, вернулся в Российскую Федерацию. В Москве встретился со Стрелковым, просто случайно мы с ним встретились на Рублевском шоссе в торговом центре. И как-то я посчитал, что, может быть, я не до конца все посмотрел, может быть, где-то все по-другому. Изначально я хотел поехать к Стрелкову, я думал, что, возможно, от командира что-то зависит. Потом я отправился еще раз, как раз в октябре приехал. Пробыл в "Призраке" и убедился, что все так, как я думаю. Потом я отправился в ДНР, в Никишино, и увидел то же самое абсолютно. Более того, я там разговаривал с другими людьми, как обстоят дела в "Заре" в ЛНР, везде все одно и то же.

– Как вы думаете, долго продержатся самопровозглашенные республики?

– Если бы Россия не помогала, этого всего бы не было. Россия настроена дальше поддерживать это движение, поэтому ополченцы будут еще долго держаться.

– Что бы вы хотели сказать слушателям в России, которые раздумывают, не помочь ли им самопровозглашенным республикам?

​– Я хотел бы посоветовать не ехать на Донбасс – это ложный патриотизм. Никакой России там нет, там самая настоящая агрессия. Более того, вы просто попадете в банду. Когда я недавно увидел информацию, что полицейский из Москвы, следователь оставил свою работу и отправился туда, у меня просто волосы дыбом. Он отправился просто в логово самое настоящее. Я не знаю, как он там будет жить среди таких людей. Я хотел бы посоветовать людям туда не ездить, потому что это к защите родины никакого отношения не имеет. Нам показывают по телевизору так, как будто это уже Великая отечественная война, на самом деле это не Великая отечественная война, а это самая настоящая агрессия. Мы зашли на эту территорию, и российские власти поддерживают террор. Если бы мы туда не ездили, если бы Россия не помогала ополчению, не было бы тысяч убитых, там вообще ничего бы не было. Началось с чего? Приехал Стрелков туда со своей группой, Стрелков человек военный, дай возможность – он всю жизнь будет воевать. Я был настолько ярым сторонником этого движения, я агитировал людей ехать туда, но когда назад я выезжал, меня эфэсбэшники на границе остановили, мы долго с ними беседовали. Я им так же откровенно, как вам сейчас, все рассказал. Более того, они мне сказали: до тебя сейчас 180 россиян вышло неделю назад оттуда. Они об одном только просили: ты только об этом не говори. Я им сказал: я вернусь, я буду в соцсетях везде рассказывать, чтобы люди туда не ездили, потому что все совершенно не так, как нам показывают. Там есть и убийства, есть и грабежи. Более того, с первого момента я понял то, что меня если здесь кто-то может убить, то скорее всего это не вооруженные силы Украины, не противник, а тебя просто кто-нибудь из ополченцев может по пьяни застрелить.

– Легко покинуть отряд? Вы просто бросаете автомат на стол и говорите: все, я возвращаюсь в Россию? Или это приходится тайно делать?

​– Ты доброволец, говоришь: все, достаточно, я желаю уехать. В Никишино, правда, меня просили остаться, потому что говорили: здесь вас не так много, останься, куда ты уедешь? Я говорю: хорошо, останусь еще на неделю. Через неделю опять. Про местных я вообще молчу, у меня создалось впечатление, что они подневольные. Где-то через две недели я просто пришел, сдал свою винтовку, потому что она была на меня записана, была возможность на следующий день уехать, машина уезжала, я сдал винтовку и сказал: я уезжаю в Россию. У меня перед ними абсолютно никаких обязательств не было. Командир твой ротный туда два раза в неделю приезжает на полчаса и быстро оттуда удирает, там ни командиров, никого нет. Я там как пушечное мясо. И воевать не за что. Главное, там не за что воевать! Я бы и рад был бы чем-то пригодиться, но там не та война, когда стоит рисковать самым дорогим, что у тебя есть.

– Ваши политические взгляды за это время поменялись на прямо противоположные?

– Да. Более того, я и раньше отрицательно относился к нашей действующей власти, потому что когда-то у меня был бизнес достаточно успешный, нефтебаза, я занимался крупным оптом. Потом я потерял, благодаря нашим властям. Но год назад я переменил свое мнение о Путине, о действующей власти, думал: какой молодец. А сейчас эта пелена спала.

В Сирии «срочников» нет, а это значит, что решение всех военных задач возложено на военнослужащих-контрактников. Ведь военные объекты, имеющиеся на территории государства, и удалённые от линии фронта, должен кто-то обслуживать, охранять и обеспечивать связью. Примечательно, что в круг задач контрактников входят и другие функции, например, это участие в поисково-спасательных операциях, выполнение гуманитарных миссий, сопровождение транспортных колонн и пр. Кто может стать контрактником-«сирийцем», и что для этого нужно?

Человек может изъявить желание отправиться в горячую точку, и делает это он по разным причинам. Например, одними движет жажда славы, другие – просто хотят заработать, а третьи отправляются на контрактную службу, потому что считают, что нужно помочь сирийскому народу раздавить «игиловскую змею», чтобы избавить мир от террористов. Примечательно, что отправиться служить в Сирию по контракту может не каждый гражданин, поскольку здесь действуют довольно жёсткие критерии отбора.

Требования к кандидатам и юридические тонкости

Все условия, имеющие отношение к службе и материальному вознаграждению, оговариваются в контракте, заключаемом между МО РФ и гражданином, желающим стать военнослужащим-контрактником. Заключить такое соглашение может любой гражданин.

Главное, что бы он полностью соответствует всем требованиям, предъявляемым к кандидатам:

  1. Подходящий возраст (не менее 18 и не более 40 лет).
  2. Наличие среднего, средне-специального или высшего образования.
  3. Соответствие категориям годности А или Б.
  4. Прохождение срочной службы в рядах ВС РФ.
  5. Отсутствие любых проблем с законом.
  6. Хорошая физическая подготовка, что проверяется путём сдачи нормативов.

Как попасть на контрактную службу в Сирии

Вступить в борьбу с ИГИЛ хотят многие, но не всем это удаётся по причине несоответствия, ведь даже если кандидат не подпадает под один из выше перечисленных пунктов, то путь в Сирию ему закрыт. Чтобы преждевременно не расстраиваться, нужно просто посетить ближайший пункт отбора на контрактную службу, где можно узнать все подробности и получить рекомендательное письмо или направление в военкомат.


Помимо обширного перечня документов, необходимо предоставить паспорт и написать заявление на имя военкома, и лишь после этого кандидату в контрактники будет выдано направление на медобследование.

Если в ходе медосвидетельствования будет выявлено, что состояние здоровья гражданина позволяет ему нести службу, то он допускается к сдаче нормативов. Если и это испытание будет успешно пройдено, то кандидата ждёт впереди тестирование и несколько других мероприятий. И конечным итогом всего этого будет направление в ВУЧ, правда, произойдёт это не сразу, так как комиссия на протяжении трёх месяцев будет решать: достоин ли конкретный гражданин стать военнослужащим-контрактником или же нет.

Особенности нахождения в ВУЧ

Пребывание в военно-учебной части может сильно затянуться, поскольку перед командованием стоит задача: хорошо подготовить будущего контрактника. Срок обучения зависит от имеющейся воинской специальности и может составлять полгода и более. За это время новобранец не только обучится всем военным премудростям, которые могут ему пригодиться, но и станет объектом для изучения со стороны командования, так как если человек наделён определёнными качествами, ему может быть присвоено звание «сержант» или «старшина». Примечательно, что любой кандидат в контрактники становится объектом внимания со стороны ФСБ, что и неудивительно.


После прохождения обучения, человек не может быть уверен в том, что он гарантированно попадёт в Сирию, так как в горячие точки направляются целые подразделения, а не «отдельные воины». Заранее не знает никто, какое именно воинское подразделение будет направлено в Сирию, так как подобные сведения являются военной тайной. Примечательно, что сирийский контингент численно ограничен, следовательно, не все могут рассчитывать на то, что им удастся попасть на Ближний Восток – в зону конфликта. И больше всего шансов – у морских пехотинцев, поскольку их доля среди всех контрактников-«сирийцев» достаточно высока.

Где получить информацию о вакансиях

Информацию о вакантных должностях можно получить на сайте МО РФ, в военкомате, и даже на пункте отбора. Особо востребованными специалистами в данном случае являются:

  • Техники.
  • Радиотехники.
  • Операторы ЗРК.
  • Водители военной техники.
  • Военные полицейские.
  • Инженеры.
  • Медработники.
  • Артиллеристы.
  • Сапёры.
  • Танкисты.

Для выполнения сложных заданий привлекаются десантники, бойцы морской пехоты и спецназовцы. Стоит отметить, что количество вакантных мест ограничено, а желающих очень много, поскольку служба по контракту в Сирии даёт реальный шанс заработать неплохие деньги. Хотя, не всеми соискателями движут меркантильные интересы.

Сколько может заработать доброволец в Сирии

Информация на это счёт весьма противоречива, и общие суммы, заработанные контрактниками в Сирии, серьёзно разнятся. Почему? Потому что сумма выплат зависит от многих факторов, и в расчёт принимается не только воинское звание и занимаемая должность, но и ВУС, функции военнослужащего (роль, им играемая), наличие наград, срок контракта (который заключается не менее чем на 6 месяцев) и пр. В среднем, зарплата военнослужащего-контрактника составляет 150 тыс. рублей в месяц – со всеми надбавками.

Если же служащий по контракту имеет высокое звание и отдал воинской службе немало лет, то он может получать 200 тыс. рублей в месяц и даже больше. Например, зарплата лётчиков ВКС, участвующих в боевых вылетах, составляет примерно 400 тыс. рублей и эта сумма неокончательная, так как размер заработной платы во многом зависит от того, какое количество вылетов совершил пилот, и насколько они были успешными. Даже если гражданин, пребывающий в звании рядового, будет нести караульную службу на территории Сирии, то его зарплата составит не менее 150 тыс. рублей. Возможно, по этой причине многие стремятся попасть в Сирию, вот только нужно понимать – что это горячая точка, где есть шанс не только получить увечье, но и погибнуть.

* Зарплаты указаны очень примерными, из-за множество различных обстоятельств они могут сильно разниться, так как двое военных в одном звании могут в разной степени рисковать своей жизнью.

Выплаты при гибели или ранениях

Если военнослужащий-контрактник получил ранение, приведшее к инвалидности, то он имеет право на получение единовременных выплат, размер которых зависит от типа ранения. Минимальная сумма, на которую может рассчитывать пострадавший около полу миллиона рублей. Выплата может быть произведена только после того, как факт получения увечья подтвердит медкомиссия. Кроме того, её члены должны вынести решение: военнослужащий не годен по состоянию здоровья для дальнейшего прохождения службы на территории Сирийской республики.

Если в ходе вооружённого конфликта контрактник погибнет, то его семья получит компенсационные выплаты, размер которых составит около 2 млн. рублей. Право на получение выплат имеют близкие родственники погибшего. Организация похорон находится в ведомстве Министерства Обороны РФ. А решение о награждении военнослужащих – погибших или получивших увечье, принимает командование.

Продолжающийся на востоке Украины с начала 2014 года военный конфликт по сей день приковывает внимание миллионов людей, включая жителей других государств. И у них наверняка имеется масса вопросов, на которые есть множество ответов. Понять, какой из них соответствует истине, достаточно сложно, поскольку обычно информация поступает от источников, относящихся к одной из конфликтующих сторон. Журнал IQ Review постарался нейтрально отнестись к проблеме и дать ответы на наиболее важные вопросы о гражданской войне на Украине: кто воюет на Донбассе, как живут люди в ДНР и ЛНР сегодня, чем воюют ополченцы Донбасса и сколько им за это платят. Наш корреспондент Денис побывал в зоне АТО и передает свежие сводки с фронта Новороссии.

Сторон конфликта – две (официально): это Вооруженные силы Новороссии (ВСН) и входящие в них формирования, с одной стороны и Вооруженные силы Украины (ВСУ) и несколько добровольческих батальонов (часть из которых находится на передовой, остальные располагаются по территории страны), с другой. На самом же деле, если углубиться – ответ получится куда более многогранным.

Стороны конфликта - разные, но похожие

Кто воюет на Донбассе

Во-первых, и с той, и с другой стороны имеется немалое количество наемников – людей, для которых война является работой. В большинстве своем это люди, успевшие поучаствовать в боевых столкновениях (от Ирака до Чечни), случившихся за последние годы. Также это и те, кто еще не имеет «реального» опыта, однако отслужили в армии и желают заработать денег таким способом (чаще всего, конечно, это люди из малообеспеченных слоев населения).

Во-вторых, и с той, и с другой стороны имеются участники, которых в окопы привела идеология . Одни пришли отстаивать украинскую землю от «российской агрессии», другие – искоренять «возрождающийся украинский фашизм». «Хочу воевать за Донбасс» - вполне реальное желание многих россиян, в основном молодых, и люди реально ехали за идею. Приезжали и договаривались о вступлении в ополчение на месте - это не так сложно, люди там всегда нужны. Некоторые ополченцы Донбасса из России потом возвращались домой инвалидами (или вообще не возвращались).

Ну и, наконец – с обеих сторон также хватает и тех, кто просто решил радикально изменить свою жизнь . Обычно это те, близких людей, а также те, кто имеет какие-то проблемы с законом. Есть и такие (пусть и немного), кто берет в руки оружие просто для того, чтобы получить острые ощущения – это могут быть успешные люди, имеющие большую семью.

Зачем люди идут воевать на Донбасс

Отдельно следует сказать и про мотивацию. Со стороны ВСН подавляющее большинство мотивированы достаточно сильно. Это – и местное население, которое попросту защищает свои дома, и приезжающие сюда люди из различных стран (наемники, если прямо). Ими движет не только и не столько жажда наживы (все-таки миллионы там не заработать, а вот остаться в земле – можно с большой вероятностью), сколько какие-то принципы и убеждения.

Совсем по-другому обстоят дела в ВСУ и формированиях, отстаивающих интересы действующей власти. После проведенной мобилизации (было несколько волн), ряды армии пополнились достаточно большим количеством тех, кто не желает воевать (в том числе и тех, кто родился или жил на территории Донецкой и Луганской областей). Те, кто действительно хотели – взяли в руки оружие еще в начале конфликта, так что подавляющее большинство новобранцев – люди «случайные», причем попасть в ВСУ они могли даже по принуждению (к примеру, на территории Луганской области в населенных пунктах повестки вручали прямо на улицах).


Украинская нашивка на униформе

Подумайте сами: какая мотивация и стремление воевать могут быть у них? Конечно, пока конфликт заморожен, и поддерживается хотя бы условное перемирие – такие люди могут относительно спокойно отслужить срочную службу. А вот с началом боевых действий такая тактика Киева может привести совсем не к тому результату, на который он рассчитывает.

Как сейчас живется людям, проживающим на территории республик ЛНР и ДНР?

Само собой, что война, а также экономическая блокада занятых республиками территорий не могли положительно отразиться на их населении. Кстати, многие люди попросту покинули свои дома: часть из них уехали в Россию (временно или же с целью задержаться там надолго, вплоть до получения гражданства), часть (меньшая) – на территорию, подконтрольную Украине.

Хуже всего пришлось тем, кто занимал не слишком важные должности (менеджеры, сотрудники банков, работники сферы обслуживания), а также тем, кто трудился на закрывшихся предприятиях. Таких людей – большинство: по сути, при деле пока что остаются учителя, врачи, военные (само собой), волонтеры (те, кто так или иначе задействован в обслуживании военных сил). Этим категориям населения живется на порядок лучше: они получают зарплату (в российских рублях, пусть и не слишком большую, но относительно стабильную), продукты питания, одежду.

Кстати, для военнослужащих повсеместно действует «сухой закон», чего нельзя сказать о ВСУ и батальонах (в новостях периодически проскакивают сообщения о повальном пьянстве в украинских рядах, и о возникающих на этой почве инцидентах).

Впрочем, и обычному населению (тем, кто остался) не дают умирать голодной смертью. Регулярно приходящие гуманитарные конвои – по сути, единственная помощь, без которой республикам было бы крайне сложно.

Конечно, жители ДНР и ЛНР живут практически впроголодь, многие лишились своих домов и квартир и были вынуждены переехать. В этом плане сейчас все просто: свободного жилья в городах очень много. Вы не можете . Наоборот, владельцы недвижимости, которые уезжают, готовы даже платить тем, кто согласен пожить в их квартирах – в противном случае их могут либо обокрасть, либо же занять.

Не хватает не только продуктов: проблемы наблюдаются и в медицинской сфере – нехватка лекарств, квалифицированного персонала, оборудования. Это особенно остро ощущалось в период обострения конфликта – когда практически ежедневно поступало большое количество раненых различной тяжести.

Экономика Донбасса сегодня фактически умерла . На 2015 год промышленность и какое-либо движение экономики в республиках практически остановились. Работают некоторые магазины, в большинстве своем – продуктовые, на прилавках которых имеются только необходимые продукты по завышенным (даже выше, чем в Москве) ценам. Добывается и складируется уголь – земля на «черное золото» весьма богата, и его у республик покупает даже Украина (которая теперь, кстати, испытывает серьезные проблемы с топливом).

Кто и зачем снабжает ополченцев деньгами, оружием, питанием и техникой?

Естественно, что десятки тысяч людей, которые участвуют в украинском конфликте на стороне ВСН, должны снабжаться, и снабжаться хорошо. Оружие (причем не только «калаши») и боеприпасы к нему, техника, запчасти и боеприпасы к ней, горюче-смазочные материалы и топливо, оборудование, одежда, средства защиты, медикаменты, продукты, да и просто деньги – на «зарплату» военным и бюджетникам… Конечно, в республиках имелись и склады, сюда же стянулись и боевые части с территорий, которые сейчас заняты украинской армией, однако обновлять запасы на протяжении почти полугода – попросту неоткуда.

Поэтому ответ напрашивается сам собой: силы ополчения финансируются и снабжаются извне, и снабжаются серьезно . Единственный возможный «спонсор» – это Российская Федерация. Конечно, в государственном бюджете вряд ли имеется статья о «финансовой и материальной помощи ВСН», и открыто это вряд ли кто-то когда-то признает. Однако помощь — регулярная и существенная — определенно имеет место. Само собой, что серьезную технику и современные разработки силам ополчения никто передавать не будет – это сразу указало бы на явное участие РФ.

Сотрудник ОМОН г. Москвы на условиях анонимности:

«У нас всем опытным сотрудникам предлагали командировки в Новороссию. Командировки очень хорошо оплачиваются, пацаны за год купили себе по квартире в Москве. Но я отказался, другую жизнь за деньги не купишь. Все исключительно добровольно и секретно, конечно же».

Причин такого «спонсорства» можно найти огромное количество. Прежде всего – это нежелание иметь под боком враждебно настроенное государство. На данный момент ДНР и ЛНР играют роль своеобразного буфера. Вдобавок со временем, когда конфликт начнет сглаживаться (скорее всего – не через год и не через два) – эти территории можно будет присоединить, как и Крым.

Не менее важным фактором является еще и политическая сторона вопроса. Практически для всего мира (США, Европы) силы ополчения олицетворяют Россию. И неудачи (а тем более – полное поражение) Новороссии в глазах миллионов людей являются неудачами России – что является ударом по «имиджу» страны.

Сколько платят ополченцам и военнослужащим ВСУ на Донбассе

За просто так рисковать своей жизнью и убивать других людей идут только либо абсолютно «отмороженные», либо же ярые патриоты и националисты. Куда более существенной мотивацией для участников конфликта (с обеих сторон) являются деньги. Для разных структур «зарплата» может быть разной, причем отличаться она может в разы. Попробуем разобраться, кто из военных сколько получает.

Зарплаты военных на Украине в 2015 году

Для начала приведем список для тех, кто участвует в конфликте на украинской стороне:

  • рядовой ВСУ: около 3000-3300 грн (по текущему курсу – чуть больше 9000 рублей);
  • рядовой Нацгвардии: около 5000-6000 грн (по текущему курсу – 15-18 тысяч рублей);
  • младший офицерский состав ВСУ: около 6 000 грн (18 000 рублей);
  • рядовой батальона: от 4000 грн (12 000 рублей).

Указанные выше суммы могут отличаться от фактических, причем существенно. Зависит это от:

— батальона, в котором служит боец (финансирование у всех разное, соответственно – и разная зарплата);

— расположения, где находится формирование (на передовой начисляются дополнительные премии);

— выполнения поставленной задачи (за это полагаются дополнительные премии).

Также существуют и проблемы с выплатами – из-за суеты и беспорядка, которые царят в генштабе (а также и из-за ), зарплаты достаточно часто задерживают или же выплачивают частями.

Зарплаты ополченцев ДНР*

Тем же, кто служит в Вооруженных Силах Новороссии, платят на порядок лучше:

  • рядовой состав: от 50 000 рублей;
  • офицерский состав: от 80 000 – 90 000 рублей;
  • солдаты, имеющие реальный боевой опыт (ранее участвовавшие в военных конфликтах, а также те, кто имеет востребованную специальность): от 80 000 рублей.

*Данные получены путем опроса ополченцев и местных жителей

Мы — Донбасс (видео)

С 2015 года Россия имеет на Ближнем Востоке военный контингент, основная цель которого – борьба с ИГИЛ. Сегодня главные действия ведутся на территории Сирии. В горячих точках, к которым относится и это арабское государство, солдат-срочников нет, отправиться в командировку на российские базы можно только после заключения контракта.

Кто может заключить контракт для прохождения военной службы в Сирии

Участие российских войск с миротворческой миссией в САР регламентируется ФЗ № 93 от 23. 06 1995г. Перечень лиц, а также возложенные на них обязанности во время командировки в «горячие точки» оговаривается в ст. 3 данного закона (В редакции от 04.06.2014 г. N 145-ФЗ). Условия службы, срок, а также заработная плата оговариваются в двустороннем контракте, который заключает военнослужащий с ВС РФ. Претендент на прохождения службы по контракту за пределами территории Российской Федерации должен соответствовать следующим требованиям:

  • возраст: 18-40 лет;
  • образование: ;высшее, средне-специальное, общее среднее;
  • физическая подготовка: кандидат сдает все нормативы (НФП). Особое внимание уделяется силовой подготовке и выносливости;
  • прохождение срочной службы до заключения контракта: обязательно;
  • категория годности к службе: А (без ограничений), Б (ограниченно годен).

Препятствием к заключению контракта являются любые проблемы с законом (судимость, нахождение под следствием и т.д.).

Как заключить контракт

Для того чтобы попасть на контрактную службу, кандидат должен:

  • по месту жительства прибыть в пункт отбора контрактников, пройти консультацию об особенностях добровольной службы, условиях оплаты, начисления стажа и т.д.;
  • получить направление в военкомат и рекомендательное письмо;
  • в военкомат предоставить пакет документов, паспорт, оформить заявление установленного образца;
  • после тщательной проверки всех поданных документов кандидат получает направление на расширенную медицинскую комиссию;
  • после медицинской комиссии и успешной сдачи нормативов по физподготовке, претендент получает военный билет и направляется в учебную воинскую часть для подготовки к службе в горячих точках.

Подготовка контрактников в ВУЧ

ВУЧ по обучению контрактников для выполнения воинского долга пределами РФ находятся на территории государства. Цель этой структуры – максимально подготовить контрактника к выполнению боевых задач по его основной воинской специальности. Срок обучения составляет 6-18 месяцев. Поскольку воинам предстоит представлять контингент Вооруженных сил РФ, они проходят дополнительные проверки со стороны командования и ФСБ. По завершению учебы курсантам могут быть присвоены звания «сержант» или «старшина».

Важно! Отправка контрактников на Ближний Восток, в том числе и Сирию, не осуществляется в индивидуальном порядке, переводятся одновременно подразделения или части. Поскольку контингент ограниченный, нет 100% гарантии, что каждый выпускник ВУЧ попадет именно в Сирию.

Важно! Кандидаты, состоящие в браке, перед отправкой должны предоставить нотариально заверенное согласие супруги (супруга).

Какие специальности наиболее востребованы в Сирии

С вакантными должностями специалистов на текущий момент можно ознакомиться на сайте МО РФ, в консультационном пункте по отбору контрактников, а также непосредственно в отделении военкомата по месту жительства. Что касается Сирии, то наиболее востребованные специальности обусловлены спецификой группировки, ее дислокации и численности. На территории САР в российскую группировку входят ВКС, ЗРК, военно-морская база. Все эти структуры необходимо обслуживать, охранять, осуществлять транспортировку и т.д. Поскольку солдат-срочников на территории Сирии нет, эти функции полностью ложатся на контрактников. Сегодня наиболее востребованы следующие специалисты:

  • морские пехотинцы;
  • водители военной техники;
  • техники и радиотехники;
  • танкисты;
  • артиллеристы;
  • операторы ЗРК;
  • инженеры;
  • саперы
  • военные полицейские;
  • медработники.

Какие выплаты и льготы получают добровольцы в Сирии

Для контрактников, проходящих службу в горячих точках, предусмотрены особые льготы и дополнительные выплаты. Например, срок службы исчисляется примерно 1:1,5, поэтому военнослужащий может быстрее получить очередное звание. За участие в боевых операциях он получает статус «участник» («ветеран») боевых действий, что дает преимущественное право на получение жилья. К основному отпуску военнослужащих, выполняющих боевые действия в зоне конфликта, дополнительно прибавляется 15 суток. С размером заработной платы, особенностями ее начисления, а также дополнительными выплатами, которые полагаются военнослужащим в случае ранения, болезни, можно ознакомиться на странице . Также в статье рассматривается вопрос о социальной защите семей погибших военнослужащих.

«Подъехать на пикапах, пострелять — воюют как колумбийские наркобароны!» ИНТЕРВЬЮ очевидца

Некогда благополучная Сирия сейчас лежит в руинах
Фото из аккаунта Кирилла Романовского в "Фейсбуке"


Не секрет, что в рядах бойцов «Исламского государства», запрещенной террористической организации, находятся тысячи россиян. О тех же, кто воюет против ИГ, известно крайне мало. Наших нет в армии Асада, но зато русские «псы войны» есть в курдском ополчении. Кто они, как попадают на войну и чему учат «курдских братьев» — в эксклюзивном интервью «URA.Ru» рассказал военный специалист, на днях вернувшийся из Сирии.

По данным российских спецслужб, сегодня в вооруженных рядах «Исламского государства» воюют от 1800 (по данным МВД) до 2,5 тысяч человек (данные ФСБ).

На другой стороне фронта тоже есть добровольцы из России. Правда, не в правительственных войсках.

«Там, где я бывал, я не встретил ни одного нашего добровольца, — признался „URA.Ru“ журналист LifeNews Семен Пегов. — Единственное — однажды снимал репортаж о черкесском батальоне, но это местные черкесы, потомки тех переселенцев, которые покинули Кавказ 200 лет назад, когда Россия его завоевывала. Сейчас они воюют на стороне государства».

«В сирийской армии российских добровольцев действительно нет, — подтверждает военкор Федерального агентства новостей Кирилл Романовский.

На мой взгляд, те, кто рвется туда, будут больше мешать, чем помогать: слишком серьезные языковые проблемы.

Представьте: появляется вдруг какая-то добровольческая рота или взвод, который не знаком ни с местностью, ни с традициями, не может нормально коммуницировать с войсками. Да и статус этих бойцов будет непонятен, особенно при условии участия там наших войск».


Журналист Кирилл Романовский в Сирии Фото из аккаунта Кирилла Романовского в «Фейсбуке»

Однако главная причина того, почему в войсках Асада нет русских ополченцев — отсутствие надобности в них. "В сирийской армии нет такого дефицита людей, какой в свое время был у «Исламского государства» и нет такой цели, как у ИГ: подмять под себя все мусульманские страны, — говорит военкор, поясняя, что именно наполеоновские планы сподвигли ИГИЛ вербовать сторонников по всему миру. «У них существуют специальные курсы предварительной подготовки, и я уверен, что есть отдельные таджикские отряды, отдельно — русскоязычные, которые формируются из жителей СНГ», — говорит Романовский.

Зато российских добровольцев сегодня запросто можно встретить в Сирии в составе курдского ополчения, воюющего одновременно и против ИГ, и против «ан-Нусры» (еще одной запрещенной в России террористической организации — прим.ред.), и против турок. «Я знаю о трех наших добровольцах в отрядах народной самообороны (YPG), — говорит корреспондент ФАН. — Первый — это юрист из Москвы, который весной прославился своим интервью. Сейчас, насколько мне известно, он находится в столице и на контакт ни с кем из журналистов не идет. Второй — Миша Сергеев — погиб в июле в бою с турками».

Третий — это доброволец Максим с позывным Норман, приехавший в Сирию из Донбасса. «Я знал его лично, мы с ним встречались еще в Луганске, — вспоминает Романовский. — Я очень удивился, узнав, что он в Рожаве, и тем более — что мы с ним там не пересеклись. И когда нам позвонили от командования и сообщили: „Тут русский погиб, вас интересует?“ — конечно же, мы поехали. Выяснилось, что это тот самый Макс».


Ополченец Норман выжил в Донбассе и погиб в далекой Сирии
Фото из группы «Гуманитарная помощь ГБР „Бэтмен“», «ВКонтакте»

Подробности гибели Нормана широко обсуждались в донбасских соцсетях. "Макс вместе с товарищем ошиблись дорогой и выехали к Евфрату, — сообщалось в группе «Гуманитарная помощь ГБР „Бэтмэн“». — На подъезде к мосту (ехали вдоль берега без света) сработал фугас: предположительно, его подорвали дистанционно с другого берега. Тачка улетела в реку, от парней остались какие-то ошметки. То, что привезли, по большей части невозможно идентифицировать: то ли одежда, то ли части разгрузки".

Однако гибель одного или даже нескольких бойцов не остановит приток добровольцев в Курдистан. По данным «URA.Ru», их может быть гораздо больше, чем считанные единицы. О том, что делают в Сирии наши добровольцы, агентству рассказал Георгий Закревский — военный специалист, бывший инструктор по боевой подготовке одного из подразделений Новороссии. На днях он вернулся из месячной поездки в Сирию.

— Как туда попадают российские добровольцы?

— Основной маршрут — через Турцию: летят в Анталью, потом по трассе вдоль побережья добираются до города Тарсус, затем — до Алтынёзю. От него идут с проводниками на юго-запад по побережью, через узкий коридор, который не контролируется. Второй вариант — на лодках вдоль того же побережья, это несколько проще, но дольше. От Алтынёзю можно также двигаться на юго-восток — тоже попадаем к курдам. Окна, естественно, непостоянные: бывает, что Турция наглухо блокирует, но бывает и более-менее спокойно.

Кроме того, из Турции можно попасть к курдам и через север Ирака, но это гораздо дальше, соответственно, более затратно и по деньгам, и по времени. Наконец, третий вариант — долететь до Бейрута и перейти границу: она там абсолютно прозрачная. Но это намного дороже, и там свои трудности: например, если в загранпаспорте есть штамп Израиля, в Ливан вы не попадете.

Впрочем, наши — своеобразные люди, особенно те, кто из Донбасса: у некоторых не то, что виз — загранпаспортов нет.

И они добираются через Азербайджан в Турцию и вполне нормально попадают в Сирию без документов — с общегражданским российским паспортом.


Русские добровольцы прилетают в Анталью под видом туристов, доезжают до приграничных городов, дальше — тропами. КЛИКАБЕЛЬНО.
Схема: Андрей Гусельников, google.ru

— Группами или поодиночке?

— Объединяются в небольшие группы: проводники по одному человеку не водят. Там же по ходу дела и знакомятся. Или кто-то кого-то с собой берет — кто там уже был. Так же как я, когда ездил во вторую поездку в Донбасс, заехал на базу, где ждали добровольцы, и прихватил с собой двоих ребят.

— В курдском ополчении уже есть подразделения из российских добровольцев?

— Для отдельных подразделений наших там не хватает: бывает по одному-два, по пять человек в отряде. Россияне среди арабов пользуются определенными преференциями, правда, в зависимости от того, кто что из себя представляет. Те, кто поопытнее, пытаются выступать инструкторами, советниками — не просто участвовать в боях, а как-то организовывать эту массу.

— Получается?

— Фифти-фифти. Сидеть в горах в своих укреплениях они и так умеют. Другой вопрос, что они почти только этим и занимаются — никаких наступательных действий нет, этому их, конечно же, надо учить. Как в Новороссии, когда я ополченцев учил с нуля — как носить оружие на ремне. В Сирии еще хуже. Вспомните советское время, когда наши инструктора их учили-учили — и пехотинцев, и пилотов, и технику туда закачивали, а Израиль их разбил в течение нескольких дней. Курды, конечно, помотивированней, чем обычные арабы, но все равно все очень печально. Военное дело ведь требует знаний и ума, а курды — крестьяне от сохи, в большинстве своем неграмотные.

— На каком языке происходит общение?

— Курды говорят даже не на арабском — у них тюркские наречия. Кто-то плохо, но может говорить по-английски, иногда попадается кто-то, кто с трудом говорит по-русски. А иногда совсем без языка — на уровне жестов и улыбок.

— Отношение к русским?

— В бывших «наших» странах — Ливан, Сирия — русских помнят еще по советским временам, хорошо относятся и ждут.

— Многие российские добровольцы становятся инструкторами?

— Крайне мало. Профессиональных инструкторов я во всяком случае там не знаю. Есть те, кто имел какой-то реальный опыт боевых действий, например, десантники, воевавшие в Чечне, но их тоже немного. Профессионалов с хорошим командирским опытом практически нет.

— Тогда что за люди в курдском ополчении?

— Разные. Принимают всех. Либо гражданские, которым пришлось взять в руки оружие, либо любители пострелять — что из России, что из Новороссии, которые как раз за этим туда и едут. Есть «профессиональные ездуны», которые много где уже побывали — Югославия, Чечня, Новороссия, сейчас Сирия. У них, конечно, боевой опыт есть, и это уже хорошо. Если человек долго воюет и в течение всего это времени остается жив, естественно, что он приобретает какие-то умения и навыки.


Потери в Сирии — серьезные с обеих сторон
Фото из Фейсбука Кирилла Романовского

— Что сейчас происходит на фронте?

— До недавнего времени были в основном позиционные бои, которые даже и боями-то назвать нельзя — так, периодические перестрелки: никто никуда не двигается. Но в последние дни из-за участия российских ВКС ситуация изменилась: сейчас уже не игиловцы наступают, а правительственные войска и курдское ополчение, за последние дни было взято порядка 50 населенных пунктов. Наступление прошло по провинциям Алеппо, Латакси, Идлиб, Хомс, Дамаск. Правительственные войска сейчас готовятся окружить город Аль-Хазер, который является опорным пунктом «ан-Нусры» в данной провинции.

Террористы сейчас демотивированы: насколько я знаю, большая часть таких же любителей пострелять и поездить по горячим точкам, только с их стороны, сейчас просто разбегается: никто не ожидал того, что делает наша авиация.


Военнослужащий российского контингента в Сирии.
Фото — военнослужашего

— Вы считаете, наши авиаудары действительно серьезно помогают?

— Конечно! От американских налетов никакого эффекта не было, а у нас все очень точно, массированно, по конкретным точкам, с хорошими разведданными, практически каждый удар находит свою цель. Среди бойцов ИГ далеко не все — сумасшедшие фанатики, для них это послужило очень хорошим демотиватором: кто-то отказывается воевать, кто-то пытается оттуда выехать, а кто-то просто сидит на месте без желания нападать. Тем более что бойцы из игиловцев — никакие. Им бы подъехать на пикапах, пострелять — воюют как колумбийские наркобароны. Но противники террористов — еще более никакие бойцы. Наступление, которое сегодня идет на фронтах Сирии, успешно именно благодаря нашим авиаударам.

— Как вы расцениваете возможность создания государства Курдистан?

— Маловероятно. Максимум, что сможет сделать сирийский лидер Башар Асад — дать им широкую автономию, и они на нее согласятся. Может быть, не такую широкую, как они надеются, но отдельного государства им создать не дадут. Да и мы не заинтересованы превращать территорию Сирии и Ирака в несколько диких удельных княжеств — будет сделано все, чтобы эти страны сохранились.

— История получается затяжной?

— По-любому: мы же не будем влезать туда наземной армией. Мы участвуем ровно настолько, насколько надо. Если поначалу мы объясняли Западу и Америке, что есть правильно и неправильно, то теперь показали это на деле. Показали резко, и, как всегда, для них неожиданно. И дело не только в Сирии и даже не в том, что это один из немногих оставшихся регионов, где мы имеем влияние. Дело в глобальном противостоянии: сегодня мы показываем, кто есть кто.

— Как вы оцениваете замораживание конфликта в Донбассе?

— Это, наверное, оптимальный вариант, а то была полная неопределенность: ни «да», ни «нет» никто не говорил. Сейчас мы еще немного продвинемся в своих геополитических позициях, разберемся с Сирией, сделаем некоторые другие дела, а потом в любой момент сможем разморозить конфликт на Юго-Востоке Украины — сразу до границ областей. К тому же никто не отменял «работу» с другими областями Украины. Как в Сирии: «Прошли немного вперед, закрепились, затем еще немного вперед» — так же будет и во всей нашей внешней политике.