Лезгины и аварцы вражда. Проблемы национальной политики в дагестане

Проблемы лезгинского народа – есть проблемы самого лезгинского народа

Если перейти от образного понимания ситуации к реальному положению дел в республике, то нам необходимо знать: отвечает ли сегодня Республика Дагестан, как автономия, принципам и нормам, присущим автономной республике. Может ли на территории многонациональной республики, где проживает несколько титульных наций, соблюдаться принципы и нормы автономии? соблазн нарушать эти правила присутствует всегда, особенно, когда у власти перманентно находятся одни и те же представители; в любом случае на политической сцене появятся люди, которые, используя какие-то свои возможности и связи, стремятся захватить власть в республике; такое в истории республики уже было, и продолжается посейчас; захватив и пытаясь закрепить эту власть на долгие и долгие годы, чтобы представители других народов не претендовали на неё, этнополитический клан доминант вынужден будет вести политику, направленную на дискриминацию прав и свобод и ассимиляцию остальных народов, обеспечивая, таким образом, свои длительное пребывание у власти и возможность реализовывать далеко идущие политические цели. Именно поэтому в основе принципа самоопределения народов была заложена идея, исключающая возможность проявления каких-либо действий со стороны какой бы то ни было группы лиц или государства в целом, умаляющих права и свободы других народов.

Представители двух этнополитических кланов, однажды пришедшие к власти в результате негласного принципа, введенного тогдашним руководством СССР и предусматривающего условия, при которых возглавлять республику должен был представитель того этноса, который доминирует своим численным преимуществом в республике. Понимая значимость данной задачи для укрепления личной власти, эти представители стали включать в состав своего этноса и тех народов, которые не находились в какой-либо взаимосвязи ни по каким критериям этнического сходства с доминатом, увеличивая, таким образом, численность своего народа. Более того, они, оказавшись у власти, стали переходить пределы допустимого, граничащие с уголовно-наказуемыми деяниями, связанными с насильственным переселением целых лезгинских населенных пунктов за пределы своего ареала, то есть в другую часть Дагестана, где эти люди перманентно подвергаются насилию со стороны коренного этноса.

Следовательно, авторы, разработавшие проект Конституции Республики Дагестан, обязаны были учесть эти недочеты и внести в неё принципы, исключающие возможности захвата власти представителями одних и тех же доминанта этнополитических кланов.

Однако этого сделано не было. И поэтому, Конституция Республики Дагестан в её нынешнем варианте не предусматривает этих принципов. А положение, регламентированное ст.4 Конституции РД, о том: «никто не может присваивать власть в Республике Дагестан», носит чисто декларативный характер. Не может не быть присвоена власть там, где де-факто и де-юре она присвоена.

Таким образом, в целях обеспечения прав и свобод народов Дагестана, провозглашенных Конституцией РФ и продублированных в Конституции РД, и для их реализации необходимо в обязательном порядке в неё внести принцип ротации, в том числе, первых лиц в республике. Более того, данный принцип должен быть фундаментальным и неприкасаемым, независимо от того, представитель какого этноса представляет власть в республике; он не может быть отменен или изменен ни одной ветвью власти либо высшим должностным лицом в республике; вводиться он должен законодательным органом Дагестана, но отменяться - путем проведения референдума и по процедуре квалифицированного состава - 2/3 голосами от общего числа граждан, принимавших участие в референдуме.

Для полноты и ясности необходимо отметить, что невозможно осуществлять власть в республике её многонациональным народом, не определив прежде положение каждого из этносов, населяющих республику, в системе социальной структуры общества, их институционализации. Для этого необходимо, чтобы были введены институт «титульная нация», её дефиниция, и закреплены в Конституции РД.

История развития Дагестана и его народов, выстраивания вертикали власти и межнациональных отношений в республике показали, какие последствия при этом с народом возникали, когда в результате захвата власти, этнополитические кланы, присвоив административные и финансовые ресурсы, проводили и проводят посейчас националистическую политику по отношении других этносов, дабы утвердиться в своем превосходстве.

И поэтому, когда мы говорим о том, что власть в республике осуществляет её многонациональный народ, то следует понимать под этой завуалированной формой управления - этнополитический клан, даже состоящий вперемешку с представителями других народов, но где высшие посты находятся в руках представителей одной национальности.

Многолетняя история Дагестана и его народов показала, что как нынешние, так и предшествующие руководители республики не справились со своими задачами, не смогли создать в республике механизму национальной преемственности власти во благо всем её народам.

Необходимо отметить, что есть глубокое убеждение в том, что Республика Дагестан, как наш общий дом, следует возводить усилиями всех её народов, чтобы в нем было всем комфортно и свободно. В противном случае каждый из народов должен будет думать об обустройстве своего собственного дома. Для реализации этого права имеются все необходимые возможности нормативного правового характера, предусмотренные внутригосударственным законодательством и международным правом, присутствует внутреннее желание народов.

Следовательно, если мы хотим создать общий дом для всех народов Дагестана, то для этого необходимо возвести фундамент, чтобы этот дом был крепким, и простоял на века, определить приоритеты; мы должны выделить фундаментальные, основополагающие и неизменные субстанции и положить их в основу этого фундамента нашего будущего дома. Какие эти фундаментные камни и сколько их надо, об этом и необходимо поговорить..

В Конституции РД (ст.5) написано, что «Республика Дагестан – единая и неделимая для всех дагестанцев Родина». Это значит, если завтра лезгинский народ заявит о своем желании реализовать свое законное право на самоопределение, то, согласно этому положению, он не сможет этого сделать, не получив одобрения у других народов, населяющихся в республике. Таким образом, данная норма практически лишает лезгинского народа, да и других народов также, его права на самоопределение. Следовательно, приведенная выше положение противоречит Конституции РФ и её принципу – право нации на самоопределение (ст.5) и и не согласуется с нормами и принципами международного права. Юридическая конструкция российского законодательства построена таким образом: если юридические нормы низшего статуса противоречат правовым нормам, обладающим высшей юридической силой, то применяется нормы высшего порядка, в такой же последовательности применяются нормы международного права, обладающие высшим статусом перед законодательством национального государства, причем – прямого действия.

И Дагестан никак не может быть «родиной» для лезгинского народа, обладавшего тысячелетней историей и имевшего когда-то свою государственность, которая была насильственно порушена, а земля, принадлежащая этому народу, была разделена на отдельные фрагменты, и все это осуществлялось вопреки воли этого народа, не считаясь с его мнением. И поэтому националистические устремления аваро-даргинских этнополитических кланов, упорно не желающих воссоздания лезгинской государственности, направлены именно на то, чтобы сохранить Дагестан как «родину» для всех, населяющих его этносов. В этой связи возникает логичный вопрос: если это «Родина», почему тогда лезгинский народ не может найти в этой родине ни покоя, ни мира, ни счастья?

ДСЛ .

То, что лезгины и лакцы в современном Дагестане отличаются меньшей религиозностью по сравнению с аварцами, даргинцами и кумыками, знает любой, знакомый с этой республикой. Многих удивляет данный факт. Ведь эти два народа первыми приняли Ислам не только на Кавказе, но и на всей территории современной России.

Два народа дали Кавказу большое число ученых, на их землях до сих пор стоят мечети, построенные еще в первые века Ислама. При глубоком изучении архивных данных становится очевидным, что причиной ослабления религии является не слабая приверженность ей этих народов, а как раз наоборот. Последнее сделало их объектом самых страшных антиисламских репрессий…

Смешение большевизма с Исламом

После своей победы большевики некоторое время проводили на Кавказе особо осторожную и гибкую политику. Делалось все для того, чтобы убедить горские народы встать на сторону новой власти. Основным козырем большевиков, конечно же, было предоставление им широкой автономии и возвращение горцам отнятых царской властью земель.

На съезде народов Дагестана 13 ноября 1920 года в дагестанской столице Темир-хан-Шуре, в «Декларации о Советской автономии Дагестана» нарком по делам национальностей Иосиф Сталин заявил: «Советское правительство считает Шариат таким же правомочным, обычным правом какое имеется и у других народов, населяющих Россию. Если дагестанский народ желает сохранить свои законы и обычаи, то они должны быть сохранены».

Такая политика нашла поддержку у некоторых исламских лидеров Дагестана. Кроме того, первоначально определенная часть исламских ученых и шейхов в различных районах региона отнеслась довольно лояльно к активной деятельности большевистских ревкомов. Последние местами в Дагестане устанавливали советскую власть под лозунгами Ислама и восстановления шариатских судов.

Таким образом, в Дагестане в эти годы были созданы удивительные политические образования горцев с советской эмблемой на знамени и адатско-шариатской конституцией в жизни. Во всех правительственных учреждениях, школах и других публичных местах, по приказу самих же большевиков развешивались портреты Шамиля и его наибов. Причем они размещались под лозунгами «Вся власть – Советам!»

На протяжении нескольких лет дагестанские большевики отождествляли Коран с программами ВКП(б) и сравнивали Ислам с социализмом. В ряде населенных пунктов праздник разговения Ид аль-фитр (Ураза-байрам) отмечали вместе с днем Октябрьской революции, в 1930 г. в некоторых мечетях проводили сбор заката в пользу большевистского комитета «Наш ответ Чемберлену».

Антибольшевистский джихад

Вместе с этим, со второй половины 20-х гг. резкий поворот большевиков к антирелигиозной политике не сразу был воспринят в среде местных мусульман. Наиболее ожесточенный характер борьба с религией приобрела именно в районах, населенных лезгинами и лакцами, поскольку среди них позиции Ислама были наиболее крепки.

Первые факты публичного сожжения экземпляров Корана и рукописных арабских книг были зафиксированы именно в Дербентском районе в начале 1930 г. Подобные акции местных атеистов были названы даже центральным руководством в Махачкале «левыми перегибами».

Именно по той причине, что в лезгинских и лакских землях Ислам пустил глубокие корни еще с первых веков распространения на Кавказе, местные шейхи также сопротивлялись новой власти наиболее ожесточенно. К примеру, только в 1926 г. на территории лезгинских Самурского и Кюринского округов произошло 45 случаев антисоветских выступлений, организованных местными суфиями.

К 1930 году в Рутульском и Ахтынском районах, населенных народами лезгинской группы, власти не смогли добиться масштабного закрытия молитвенных зданий. Местные ячейки Союза воинствующих безбожников сообщали в Центральный комитет Махачкалы, что в данных районах «…Работать трудно, нет поддержки из-за полной охваченности населения религиозным фанатизмом».

В то же время, после того как в лезгинском Касумкентском районе было закрыто свыше 40 мечетей и усилились темпы коллективизации, местные шейхи возглавили вооруженные протестные выступления. Часть жителей селений Ичин, Махмуд-Кент и Цилигун самостоятельно открыли мечети и организовали отряды ополченцев, которые возглавил суфийский шейх из селения Штул Хаджи Мухаммад Эфенди Рамазанов.

В селах Хутхул, Курах, Штул, Ашакент, Ирича, Кушхур (ныне Кочхюр) Курахского района практически была низложена советская власть. Восстание охватило Курахский, Касумкентский и Табасаранский районы.

Следует заметить, что штульский «бунт» катализировал в самых разных районах Дагестана резкие религиозные протесты, направленные против перегибов сплошной коллективизации и антирелигиозной политики большевиков – ликвидации шариатских судов, закрытия мечетей, арестов богословов, лишения избирательных прав имамов и алимов и т. д.

В мае того же года религиозные деятели Муса Ширинбеков и мулла Мухаммад организовали восстание жителей двух сел Ахтынского района Хнов и Фий, а также села Борч Рутульского района. Повстанцы были поддержаны восставшими Закатальского и Нухинского округов Азербайджана, населенных в основном дагестанцами, выступивших под руководством шейха Мустафы Шейх-заде и Исмаила Эфенди.

В тоже время в марте в дидойском селении Шаури Цунтинского района бывший сподвижник пятого имама Дагестана и Чечни Нажмуддина Гоцинского Вали Даглаев организовал вооруженные отряды сельчан, разогнал сельсовет и восстановил шариатские суды. Антисоветские силы, подержанные духовными лидерами, активизировались и в аварских селах Харахи и Орота Хунзахского района.

В марте религиозные «бунты» вспыхнули в селении Дургели и ряде сел Хасавюртовского района с чеченским приграничьем, возглавленные Байраковым при поддержке накшбандйского шейха Арсанукая Хидирлезова Дейбукского (Амая).

В декабре 1936 г., после того, как в Лакском районе были закрыты практически все мечети, по всей области вновь стали вспыхивать стихийные протесты с требованием открыть молитвенные здания. В 16 населенных пунктах исламские лидеры вновь усилили свои позиции в сельских джамаатах.

На подавление этих выступлений власти бросили значительные отряды ОГПУ, войсковые подразделения. После жестоких репрессий все руководители стихийного джихада были или убиты или арестованы, а последние очаги сопротивления были жестоко подавлены и ликвидированы.

Политика уничтожения Ислама у лезгин и лакцев

В то же время непокорные исламские анклавы становились объектами карательных акций, силовой секуляризации, активной атеистической пропаганды, на которую направлялись значительные усилия и ресурсы. Если в начале 1937 г. в заселенном аварцами Цумадинском районе не существовало ни одной ячейки Союза воинствующих безбожников, то в лакском Хосрехе уже действовало 25 местных атеистов, в Каши – 12, Вихли – 16.

В 1938 г. только в одном лезгинском селе Усухчай Докузпаринского района было открыто 16 ячеек Союза воинствующих безбожников. В лакском Кази-Кумухе и лезгинских Ахтах стояли самые мощные в республике радио громкоговорители для антиисламской пропаганды. Только в Ахтах, где прежде было 10 квартальных мечетей и одна соборная, в начале 30-х гг. было установлено 320 радиоустановок.

После подавления хновского восстания из села было выслано свыше 100 жителей, включая целые семьи. А большую часть крупного рогатого скота у «бунтарей» Хнова конфисковали и передали ахтынскому колхозу.

Следует заметить, что именно в лакских районах впервые в Дагестане вошел в практику непосредственный снос мечетей. В 1938-1940 гг. из 14 лакских населенных пунктов Кулинского района в пяти были снесены мечети, села остались без каких-либо молитвенных помещений, пусть даже пустых или превращенных в колхозные склады, но номинальных символов былой мусульманской культуры.

Атеистическая политика широко использовала советские школы, превратив их в орудие целенаправленной борьбы с Исламом, через активное внедрение светского начального образования по районному признаку. Например, в 1929 г. в лезгинском Касумкентском районе на 134 населенных пунктов действовало 25 школ, в Лакском на 92 пункта – 26 школ, в лезгинском Ахтынском районе на 48 – 24.

Для сравнения на 110 населенных пунктов в Дахадаевском районе в местах компактного проживания даргинцев функционировало 11 школ, в аварском Кахибском районе на 46 населенных пунктов – 6 школ, в населенном аварскими народами Цумадинском районе на 128 – 11. Ислам в лезгинских и лакских районах был фактически обезглавлен, шейхи и имамы казнены и арестованы, мечети снесены или закрыты, а Кораны и исламская литература уничтожена.

Потерявшие духовные ориентиры лезгины и лакцы, все больше отрывались от национальных и религиозных традиций, пропитывались светскими идеями и образом жизни. Что же касается аварских, даргинских и кумыкских районов, то до них у советской власти просто руки дошли в меньшей степени. К моменту завершения активной борьбы с Исламом у лезгин и лакцев грянула Великая Отечественная война.

В ходе этой войны Сталин несколько ослабил давление на религию. Он даже пытался использовать ее для мобилизации населения на войну и для повышения духа солдат на фронтах.

Таким образом, именно в незатронутых столь жестокими антиисламскими репрессиями селах аварского нагорья, даргинского предгорья и кумыкской плоскости, в советский период сохранились анклавы, в которых удалось законсервировать исламскую жизнь на бытовом уровне. Постепенно в подобных местах сложились неформальные центры религиозной мысли, подпольного изучения религии, заучивания Корана и передачи религиозных знаний. К моменту краха СССР именно из подобных анклавов подпольной религиозной жизни в аварских, даргинских и кумыкских районах и началось бурное возрождение Ислама.

Сегодня это исламское возрождение все больше начинает охватывать лезгинские и лакские районы. Попытки воинствующего куфра уничтожить Ислам у лезгин и лакцев полностью провалились. Народы, которые первыми приняли Ислам, заплатили большой кровью за верность религии Аллаха, сегодня возвращаются к ней все активнее.

Галбац Дибиров

Каждый народ хочет, чтобы помнили его историю, уважали традиции и культуру. На Земле не найдется двух одинаковых государств. Каждое имеет свои корни и уникальные особенности - изюминку. Вот об одном из таких замечательных народов и пойдет речь дальше.

Кавказ - местность высоких гор, превосходных вин и горячей кавказской крови. Однако много лет назад, когда этот край был еще диким и необузданным, здесь обитал удивительный народ лезгины (национальность кавказская), пробудивший к жизни современный цивилизованный Кавказ. Это были люди с богатой и древней историей. Много веков они были более известны как «леги» или «леки». Живя на юге то и дело защищался от великих древних завоевателей Персии и Рима.

Национальность "лезгин": история

Давным-давно несколько самобытных горских племен объединились для того, чтобы создать свое, непохожее ни на кого государство со своей духовной культурой и глубокими традициями. Это было начало XIII столетия. Что ж, им это прекрасно удалось, ведь на сегодняшний день лезгины (национальность) проживают на самых южных территориях России и Азербайджанской Республики. Долгое время они населяли Дагестанскую область, которая то и дело переходила во владения новых захватчиков. Жителей той местности на тот момент называли "эмирами Лезгистана". Со временем государство разбилось на много мелких ханств, которые боролись за свою независимость.

Народ, который чтит традиции

Рассмотрим подробно эту национальность. Лезгины характер имеют довольно яркий и взрывной. Этот кавказский народ с давних пор чтил обычаи гостеприимства, куначества и, конечно же, кровной мести. Примечательно, что очень большую роль в их культуре играет правильное воспитание детей. Удивительно, но малыша начинают воспитывать еще тогда, когда он находится в материнской утробе. Этим, наверное, и отличаются лезгины. Национальность имеет много интересных традиций. Вот одна из них.

Если женщины не могли иметь детей, то есть были бездетные, их отправляли к священным местам Кавказа. В случае успеха, а именно рождения детей разных полов, дружащие между собой семьи обещали друг другу в будущем сочетать детей браком. Они искренне верили в целительную силу священных мест и относились к таким путешествиям со всей серьезностью. Некоторые утверждают, что подобный обычай сформировался в результате желания укрепить дружеские и родственные связи между определенными семьями.

Древние обряды и современная жизнь

Лезгин - это что за нация? Рассмотрим подробнее ниже. Несмотря на свою малочисленность, лезгины имеют довольно фундаментальные моральные нормы, которые связаны с давними традициями.

Из свадебных обычаев можно выделить один наиболее яркий — похищение невесты. Самое интересное, что подобная традиция практиковалась как с согласия невесты, так и без него. Как выяснилось, выкупа как такового не было. За молодую просто вносилась определенная плата ее родителям. Возможно, сегодня некоторым это напоминает какую-нибудь покупку и кажется не совсем достойным, однако практика показывает, что большинство местных жителей относились к этому с радостью и большим энтузиазмом.

Восточные традиции гостеприимства

Особое отношение у лезгин принято в отношении гостей и людей пожилого возраста. Им выказывают отдельное уважение. Старикам не дают выполнять сложную работу, а гостей и вовсе не подпускают к домашним делам, даже если те настоятельно об этом просят. Гостям отдается все самое лучшее: спят на самой удобной кровати, даже если хозяева при этом могут остаться ночевать на полу. Порой хочется, чтобы и сегодня многие народы смогли лучше изучить их культуру и почерпнуть оттуда что-то полезное для себя, особенно в отношении того, как обращаться с гостями. Люди на сегодняшний день добились многого, но утратили нечто ценное - понимание истинной природы человеческих взаимоотношений.

Восточные культуры, в принципе, отличаются от других особым отношениям к женщинам. Их всегда на Востоке считали второстепенными членами общества. Культура лезгин не исключение, однако можно с уверенностью сказать, что, несмотря на такое положение, мужчины всегда относились к лезгинкам с глубоким уважением. Большим позором для лезгинской семьи считалось поднять руку на женщину или как-то по-другому оскорбить ее достоинство.

Духовное наследие или какая религия является у лезгин национальной?

Что же можно сказать о духовном наследии древних лезгин? Сегодня в большинстве своем исповедует ислам. Ученые охотно признают, что религиозная культура народа не изучена досконально, однако корни ее, безусловно, уходят в язычество и во многом переплетаются с народной мифологией. Например, у лезгин до сих пор довольно любопытное представление о том, как в космосе расположена удивительная планета Земля. Они считают, что она держится на рогах Яру Яц (Красного быка), он, в свою очередь, стоит на Чиехи Яд (в переводе "Большая вода"). Вот такая довольно интересная конструкция. Хотя она несколько противоречит научным данным, некоторые верят в нее весьма искренне. Вот такие необычные представления о мире были у лезгин. Национальность, религия которой - ислам, достаточно самобытна.

известный во всем мире

Некоторые возмущены тем, что данные религиозные учения напитаны мифологией и довольно часто противоречат общепринятым понятиям о здравом смысле. Современная жизнь этого народа во многом приняла устои современности. Они, безусловно, чтут традиции, но относятся к ним куда менее фанатично, чем раньше. Особое внимание туристов и путешественников привлекает национальный танец лезгин. Сегодня существует очень мало людей, которые никогда не слышали о лезгинке.

Этот оригинальный и завораживающий танец издавна танцевали лезгины. Национальность эта достаточно самобытная, и танец - тому подтверждение. Как давно возникла лезгинка и сколько ей лет, достоверно не известно. Некоторые предполагают, что он берет свое начало из ритуальных кавказских танцев.

Лезгинка — очень динамичный и насыщенный движениями танец. Кстати, современное название ему дали именно русские. Веселая и жизнерадостная музыка, под которую исполняется этот танец, не оставил равнодушными многих известных композиторов. Некоторые из них даже несколько изменили или интерпретировали по-другому старую традиционную мелодию.

В Республике Дагестан проживало 385 240 лезгин (13,3 % населения Дагестана) - это четвёртая по численности населения этническая группа этого региона.

История

Кавказская Албания

Лакз

По сведениям Балазури, в эпоху арабских завоеваний полководец Мерван поселяет хазар «между Самуром и Шабираном, на равнине в области Лакз». По сообщениям Йакута «…страна ал-Лакз, они народ многочисленный… (у них) деревни благоустроенные и районы многочисленные» . Ибн ал-Асир упоминает, что монголы при первом походе встретили севернее Дербента народ лакзов , под которыми он подразумевает жителей не только Южного Дагестана, а всех горных районов Дагестана, независимо от их этнической принадлежности. Но в местном употреблении и у арабских географов термин «лакзы» или «лезгины » применяется только к племенам Южного Дагестана .

Дербентский эмират

Дербентский эмират - государство, возникшее на прикаспийском торговом пути с центром в городе Дербент . В 654 г. арабы захватили Дербент, хотя вплоть до 735 г. Дербент был ареной ожесточённых сражений между арабами и хазарами. И лишь в 735 г. арабам удалось сделать Дербент своим военно-административным центром Арабского халифата в Дагестане, а также крупнейшим торговым центром и портом, очагом распространения ислама в Дагестане и оставался таким вплоть до 10-12 вв. В период конца 12 - начала 13 вв. Дербент существует как самостоятельное феодальное владение - Дербентский эмират. Чеканилась своя монета. В 1239 г. Дербентский эмират входит в состав Золотой Орды, закончив своё существование как самостоятельное владение, а в 1437 г. стал провинцией государства Ширваншахов. Касаясь территории эмирата, Гарнати отмечает, что Дербентское княжество тянулось тогда к югу на несколько десятков километров и включало в свои границы город Шабран, к западу простиралось не далее ближайших горных ущелий, а на севере включало часть табасаранских земель. Интересны также взаимоотношения между Дербентским эмиратом, Ширваном и Лакзом. Так, профессор Р. Магомедов пишет: «При определении отношений между Дербентским княжеством, Лакзом, Ширваном междоусобные распри нельзя считать определяющим мотивом. Факты свидетельствуют, что народы Дербентского княжества, Лакза чувствовали свою близость к ширванскому населению и чутко прислушивались к событиям в Ширване. Когда в Ширван вступили кочевники-даиламиты, ширваншах Йазид обратился к Дербенту с просьбой о помощи, и население Дербента помогло ему, и даиламиты были изгнаны из Ширвана» .

Нашествие монголов

В начале XIII века в результате завоеваний Чингис-хана и его преемников в Центральной Азии сложилось обширное монгольское государство . В течение 1220 и 1222 годов через территорию Закавказья проносятся монгольские орды. В 1221 году монголы разграбили город Бейлаган и вырезали его население. Затем, обложив данью Гянджу, двинулись в сторону Грузии. После этого монголы направляются к Дербенту и, пройдя через него, направляются на север. На своём пути они встречали сопротивление горцев. Ибн аль-Асир описывал: «Пройдя Дербенд-Ширвана, татары вступили в области, в которых много народностей; аланов, лакзов, и несколько тюркских племен (та’ифа), ограбили и убили много лакзов - мусульман и неверующих, и произвели резню среди встретивших их враждебно жителей тех стран и дошли до аланов, состоящих из многих народностей» .

Главным селением Ахтыпаринского союза было лезгинское селение Ахты . Первое письменное сообщение об Ахтыпаре относится к началу XVIII века, однако, этот союз сельских общин, несомненно, существовало раньше; в данное вольное общество в разные периоды времени входило от 11 до 19 сёл по среднему течению реки Самур с прилегающими ущельями, а также сёла бассейна реки Ахтычай. По данным К. Крабе (первая треть XIX века), Ахтыпара состояла из 25 селений, Докузпара - из восьми селений.

В Докузпаринском союзе селения Пиркент и Каладжиг управлялись старшинами Микрага. В Мискиндже , делившемся на шесть сельских участков, от каждого из участков избиралось по одному аксакалу. В отличие от других селений, лишь в Микрахе , Кара-Кюре и Куруше старшины избирались от каждого участка (мехле) селения. Эти общества по принципу управления представляли собой демократические единицы. В некоторых источниках их называют также республиками. Например, генерал Паулуччи в рапорте военному министру Румянцеву в 1812 году называл все «вольные» общества Южного Дагестана «республиканскими обществами лезгинцев» .

В 1812 году союзы сельских общин Самурской долины (Ахты-пара, Докуз-пара, Алты-пара и др.) были поставлены под контроль коменданта Кубы .

Кавказская война

К началу Кавказской войны значительная часть лезгинских земель уже находилась в зависимости от Российской империи . Так, к 1810 году зона проживания лезгин-кубинцев, Кубинское ханство , было включено в состав России и трансформировано в Кубинский уезд . Вскоре, в феврале 1811 года, было оформлено вхождение в состав Империи самурских вольных обществ лезгин-самурцев, Ахтыпара , Докузпара , Алтыпара . Вольные общества полностью сохранили внутреннее самоуправление, обязывались платить царской администрации подати. Русские войска в Самурской долине не размещались . В 1812 году в Кюре , территории проживания лезгин-кюринцев, были размещены русские войска, власть казикумухских ханов свергнута и учреждён протекторат Российской империи - Кюринское ханство .

После введения царского управления самурские лезгины были объединены в Самурский округ . В Кюринское ханство вошли территории Кюринской плоскости, Курахского , Кушанского , Агульского и Ричинского союзов сельских обществ. А кубинские лезгины вошли в состав Кубинского уезда Бакинской губернии . По новому административному устройству лезгинское население оказалось в составе разных политических образований. Лезгины Кубинского ханства вошли в состав Бакинской губернии , лезгины Кюринского ханства , Табасаранского майсумства и Самурского округа вошли в состав Дагестанской области . По приказу князя Барятинского , наместника царя Николая I на Кавказе, южная граница Дагестанской области была определена по р. Самур .

В 1838 году в Кубинской провинции, где в том числе проживали лезгины-кубинцы, вспыхнуло народное восстание. Оно было вызвано недовольством местных жителей политикой царской администрации и нежеланием местных жителей пополнять ряды царских войск. Также возымели действие обращения имама Шамиля, призывавшего население Кубинской провинции к восстанию. Восстание приняло стихийный характер, совсем скоро повстанцы осадили столицу - Кубу . Помимо Кубинской провинции боевые действия шли также и в Самурской долине . В 1839 году, после поражения объединённых сил горцев в Аджиахурском сражении, русские подавили основные очаги сопротивления. Для упрочения власти в регионе были основаны Ахтынская и Тифлисская крепости.

В 1848 году имам Шамиль предпринял поход на Самурский округ . По ходу продвижения войск имама, рутульские и лезгинские сёла один за другим переходили на сторону мюридов, оказываясь в состоянии открытого мятежа. Вскоре мюриды заняли центр округа - Ахты . Начался штурм Ахтынской крепости. По свидительству летописца Шамиля, Мухаммад-Тахира, местные жители особенно ожесточённо штурмовали крепость, из-за чего множество из них легло в бою. Однако, определённая часть горцев, запершись в крепости, поддерживала русскую сторону. По причине тактических просчётов имам Шамиль был вынужден отступить от Ахтов и вскоре вовсе оставил Самурский округ. Были предприняты карательные меры в отношении самурских сёл в связи с мятежом. По свидетельству современников, особенно пострадало селение Хрюг - село было разорено, а жители подались в горы.

Кюринское ханство

В 1791 году лакский правитель Сурхай-хан захватил Курах и присоединил его к Казикумухскому ханству . Согласно П. К. Услару, в 1812 г. территория Кюра, бывшая в составе южного Табасарана, была приобразована русскими властями в Кюринское ханство. В состав Кюринского ханства вошел Курах, который стал столицей ханства. Местное крестьянство испытывало гнёт со стороны казикумухских владетелей, и часто организовывало восстания. В конце 1811 года Шейх-Али хан Дербентский и Сурхай-хан, подкупленные Турцией , возобновив действия против русских, двинулись на Кубу . Против Шейх-Али хана и Нухбека, сына Сурхай-хана, в Курах выступил русский отряд. 15 декабря 1811 года русские войска штурмом взяли Курах и Сурхай-хан бежал в Кази-кумух . Изгнание Сурхай-хана было воспринято в Кюре как освобождение. Управление в Кюре на особых условиях было поручено Асланбеку, непримиримому врагу своего дяди Сурхай-хана. После ухода русских войск из Кюры Сурхай-хан решил вернуть себе её. Местные жители выступили против отряда Сурхая. Им на помощь пришел русский отряд во главе с генерал-майором Хатунцевым . Сурхай-хан понес тяжелые потери и вынужден был отступить. В 1812 году царское правительство официально признало Кюринское ханство, в которое вошли вся Кюринская плоскость, территория Курахского, Кошанского, Агульского и Ричинского союзов сельских обществ. Правителем ханства был назначен Асланбек. 23 января 1812 года царское правительство подписало с кюринским ханом дополнительные условия, по которым в селе Курах располагался гарнизон царских войск из двух батальонов пехоты и сотни казаков для защиты кюринского владения. Хан обязывался всеми мерами стараться привести в покорность России соседние вольные общества. создали округа. 12 июля 1820 году власть над Казикумухским ханством, захваченным русскими войсками, была передана к Кюринскому хану Аслан-хану. В том же году в состав ханства вошли сёла Кошанского союза сельских обществ. В 1839 году Казикумухское ханство было выведено из-под власти Кюринского хана. В 1846 году ханство было включено в состав Дербентской губернии . В 1838-1839 годах кюринцы приняли участие в Кубинском восстании . В 1842 году при подходе сил имама Шамиля к Кази-Кумуху, Кюринский хан Гарун-бек перешёл на сторону имама, сдав ему крепость с гарнизоном и боеприпасами. Сам Гарун-бек был отправлен Шамилём в Курах , а его сын Аббас-бек был взят в аманаты. После ухода мюридов, русский отряд под командованием полковника Заливкина арестовал Гарун-бека, и отправил его в Тифлис . Ханом Кюринского ханства был назначен его брат Юсуф-бек.

В 1847 Гарун-бек вновь управляет ханством, однако его правление проллилось лишь год. Затем, с 1848 до самого конца существования Кюринского ханства в 1864 году им вновь правил Юсуф-бек. Последний хан отличался корыстолюбием, жестокостью, пренебрежительным отношением к своим подданным, чем и настроил народ ханства против себя, из-за чего ханство было ликвидировано, а на его месте образован Кюринский округ Дагестанской области . В 1864 году Кюринское ханство было ликвидировано как политическое образование, а на его месте был образован Кюринский округ , включённый в состав Дагестанской области .

Восстание 1877 года

К 1870-х гг. на Северном Кавказе обострились классовые противоречия, а также усилилось недовольство населения политикой российского царизма. Значительную роль в провоцировании восстания сыграла также подрывная деятельность османских эмиссаров. 12 (24) апреля 1877 года Россия объявила войну Османской империи и её войска начали наступления на всех фронтах, в том числе кавказском . Одновременно с началом военных действий житель г. Самсир Веденского округа Алибек-хаджи поднял восстание против царской власти. Вскоре восстание перекинулось и на Дагестан. 12 сентября восстали лезгины Кюринского округа Дагестанской области и, перейдя 15 сентября Самур, они вторглись в Кубинский уезд Бакинской губернии, где по пути сожгли штаб 34-го Ширванского полка. Кавказское командование начало активные действия против повстанцев, и в конце октября и начале ноября царские войска подавили восстание в Южном Дагестане.

Численность

Динамика численности лезгинского населения в Дагестане

1886	1897	1926	1939	1959	1970	1979	1989	2002	2010
99.246	94.605	90.508	96.751	108.615	162.721	188.804	204.370	336.698	385,240

Культура

Первый лезгинский театр возник в 1906 году в селе Ахты . В 1935 году на базе полупрофессионального коллектива был создан Государственный Лезгинский музыкально-драматический театр имени С. Стальского .

Религия

Подавляющее большинство верующих лезгин в Дагестане исповедуют ислам суннитского толка шафиитского мазхаба , меньшинство ханафитского мазхаба . Единственный населенный пункт составляющее исключение является аул Мискинджа Докузпаринского района которые исповедуют ислам шиитского толка джафаритского мазхаба . Шииты от всей численность лезгин составляют 0,4 %.

Повседневная жизнь лезгин тесно связанна с исламом. Общественная группировка лезгинского села делится на кварталы. Распространены крупные территориально-родственные поселения (один квартал - один сихил ). Каждое селение имело мечеть, сельскую площадь - ким , где собирались старейшины на сельский сход для решения наиболее важных вопросов общественной жизни села .

Язык

По данным переписи 2010 года в России лезгинским языком владело 402 173 человек. В настоящее время в Дагестане растёт доля лезгинской молодёжи, не владеющей родным языком, что в будущем может привести к исчезновению сначала литературного, а позже и разговорного лезгинского языка.

Напишите отзыв о статье "Лезгины в Дагестане"

Примечания

Ошибка в сносках : Неверный тег ; для сносок autogenerated2 не указан текст
// Народы Кавказа. - 1960. - Т. 1. - С. 504. - 1302 с.
не общепризнанное определение
А. Р. Шихсаидов, Т. М Айтберов, Г. М.-Р. Оразаев, З. Ш. Закарияев
Наука, 1993. C.-208. ISBN 5-02-017586-2 , 9785020175860
Абдуллаев И.X. и Микаилов К. Ш. К истории дагестанских этнонимов лезг и лак // Этнография имён. - М .: Наука, 1971. - С. 20.
Магомедов P. M. История Дагестана. Махачкала, 1968.
(рус.) , Восточная Литература.
James Stuart Olson. An Ethnohistorical Dictionary of the Russian and Soviet Empires. - Greenwood Publishing Group, 1994. - С. 438. - ISBN 0313274975 , 9780313274978.
Оригинальный текст (англ.)

The Lezgin refer to themselves as the Lezghi (Lezgi), but they are also known as Kurin, Akhta, and Akhtin. Russians refer to them as the Lezginy. Historians believe that their origins lie in the merger of the Akhty, Alty, and Dokuz Para federations.
Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Надписи X - XVII вв. Тексты, переводы, комментарий, вступительная статья и приложения Л. И. Лаврова. - М .: Наука, 1966. - Т. 2, часть 1. - С. 178.
С.С. Агаширинова . Материальная культура лезгин XIX-начало XX в.. - Наука, 1978. - С. 116.
ЦГИА Груз. ССР, ф. 8, д. 237, л. 74
История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. - 1917 г.) / отв. ред. А.Л. Нарочницкий. - М .: Наука, 1988. - С. 114.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
П.И. Пучков. . www.isras.ru. .
Оригинальный текст (рус.)

Умеренный шафиитский мазхаб преобладает среди дагестанских народов (кроме ногайцев), его придерживаются чеченцы, большинство ингушей, большая часть живущих в России курдов (потомки выходцев из Армении и некоторое число потомков выходцев из Туркмении), небольшая группа обосновавшихся в России талышей.
Языки народов СССР: в 5-ти томах. Иберийско-кавказские языки. - М: Наука , 1967. - Т. 4. - С. 528-542.
. БСЭ. .

Отрывок, характеризующий Лезгины в Дагестане

– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех. Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.

На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом, как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.

На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.

За всей последней шумихой в СМИ относительно того, уйдет глава Дагестана в отставку, или не уйдет, придет на его место Рамазан Абдулатипов, или не придет, никто не заметил одной удивительной вещи. Того, насколько для нас стало привычным, что власть в Дагестане делится только межу аварцами и даргинцами.

Это стало настолько нерушимой аксиомой, что в нее уверили даже в Кремле. Оттого, вопрос о том, а почему власть доверяется только этим двум народам, ввергает чиновников и аналитиков в ступор. Но, на самом деле, почему? Разве представители других народов недостойны или неспособны руководить республикой?

Наивные вопросы

Эти вопросы в Дагестане как-то не принято задавать. Находящиеся у власти даргинские и аварские кланы убедили дагестанцев, что ставить таким образом вопрос – неприлично. Поскольку, такой вопрос, якобы, подрывает межнациональную стабильность и согласие в республике.

Но стабильности в республике нет уже лет 15. Ситуация с каждым годом становится все хуже. А распределение власти между аварцами и даргинцами ни сохранению, ни укреплению стабильности не способствует. Так что самое время такие вопросы начать ставить.

Нельзя сказать, что Москва не видит, в чем корень проблем Дагестана. «Дагестанская национально-клановая система власти — сегодня главный фактор дестабилизации в республике», — такой вывод в Кремле сделан уже давно.

Еще в бытность Дмитрия Козака полпредом в ЮФО, он подготовил обстоятельный доклад на эту тему. «Накопление нерешенных социально-экономических и политических проблем приближается к критическому уровню», — писал он тогда.

«Дальнейшее их игнорирование (как и попытка «загнать вглубь» силовыми методами) уже в краткосрочной перспективе способно привести к резкому росту протестного поведения и гражданского неповиновения, к неуправляемому развитию событий, логическим завершением которого станут открытые конфликты».

Жестче трудно сказать. Думаю, после такого доклада, в Кремле всерьез задумались о ситуации в республике. Но как мы видим, воз проблем и ныне там. Так в чем же проблема? Почему этот замкнутый круг, когда власть в республике делится между кланами из двух-трех народов, никак не разорвать?

Обоснование клановости

Когда наивные московские журналисты поднимают такие вопросы перед дагестанскими чиновниками, те сразу делают мудрое лицо и начинают вещать истину. О том, что «даже самого беглого взгляда на национальный состав Дагестана достаточно, чтобы понять уникальность властной системы в республике».

Но ведь в Дагестане не три народа, а как минимум 14 титульных народов: аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, русские, табасаранцы, лакцы, азербайджанцы, чеченцы, цахуры, рутульцы, агулы, таты, ногайцы.

Для чего их называть титульными, если власть все равно делят между собой три первых народа? Вернее даже не три, а два первых – аварцы и даргинцы. Кумыки лишь служат для этого дележа ширмой.

Что интересно, эта система доминирования двух крупнейших национальностей — аварцев и даргинцев, представители которых сменяли друг друга на ключевых должностях, — сложилась именно в советское время.

Аварское доминирование

Милиция и милицейские начальники рекрутировались из аварских кланов. На вторых ролях были даргинцы. И главный торг за должности всегда шел именно между ними. Даже в советские времена не обходилось без крови. Но на то и была Москва, чтобы разруливать.

Хотя Кремль в лице ЦК выступал как бы высшим арбитром, не принимая позиции ни одной из сторон. После развала СССР Кремль не стал воссоздавать прежнюю систему сдержек и противовесов. Москва поддержала неожиданно оказавшихся у руля даргинцев, в частности, клан Магомедали Магомедова.

Вышел такой расклад почти случайно. До августа 1991-го хозяйский пост 1-го секретаря республиканского комитета КПСС принадлежал по определению аварцам. Вторым секретарем, также по определению, был русский.

Как даргинцы аварцев обошли

При Горбачеве обком КПСС возглавил аварец Магомед Юсупов, который начал мягкую перегруппировку власти в пользу аварцев и отправил тогдашнего председателя Совета министров республики даргинца Магомедали Магомедова на почетную пенсию, назначив его на ничего не значащую должность председателя Верховного совета республики.

Кто же знал, что после августа 1991-го именно в руках у глав местных советов окажутся реальные рычаги власти и именно они возьмут в свои руки казну, кадры и недвижимость. Так Магомедали Магомедов и его команда оказались на вершине властной пирамиды. А это означало передел.

Впрочем, Магомедов выступал тогда не столько как представитель даргинцев, сколько как представитель советской партийно-хозяйственной элиты, что и обеспечило ему поддержку основных представителей аварского клана и лезгин.

Формирование уникальной системы

В результате в Дагестане сформировалась уникальная властная система, не похожая на те, что существовали и существуют в других регионах России, и весьма мало соотносившаяся с федеральными законами.

Во-первых, глава исполнительной власти республики на тот момент не избирался населением. Собственно, номинально его вообще не было — вместо него существовал коллегиальный орган Государственный совет, состоящий из 14 представителей основных этносов.

Во-вторых, с тех пор сложилась жесткая система национального квотирования ключевых должностей в республиканском руководстве: так, если главой республики становился даргинец, то председателем парламента становился аварец, а главой правительства кумык.

В-третьих, законодательный орган, Народное собрание, тоже начало избираться по квотам. До недавнего времени эта система действительно весьма эффективно позволяла решать сложные межнациональные проблемы и сохранять национальный мир в Дагестане, а потому полностью устраивала федеральный центр.

Самообман стабильностью

Кроме того, она весьма способствовала консолидации элит из разных этнических групп.

Однако консолидация элит, крайне важная для стабильности в республике, стала одной из предпосылок нынешнего кризиса.

Поскольку за это время окончательно сформировались и система основных клановых группировок в дагестанской элите, между которыми и произошло перераспределение всех ключевых активов и властных постов.

При всей конфликтности этой клановой системы внутри элиты внешне сложилась весьма устойчивая и консолидированная система. Во-первых, все ключевые игроки оказались заинтересованы в сохранении нынешней властной структуры.

Однако, как писали эксперты, на практике такая стабильность оказалась проклятием. Элита, занятая сохранением контроля над государственными активами и собиранием властной ренты, не смогла уделить должного внимания развитию экономики, находящейся в весьма бедственном положении.

Коррозия власти и общества

Федеральная помощь разворовывается, весь бизнес, не связанный напрямую с клановыми группами, стремительно теряет рентабельность. Последствия усиления силовых структур оказались еще более печальными.

За лояльность и верность власти республика была отдана на откуп силовикам. Милиция оказалась бесконтрольной силой, наделенной всеми полномочиями по отношению к мелкому бизнесу и частной жизни граждан.

В результате такой «стабильности» произошла детонация всех дремавших до поры конфликтов. Массовая безработица, особенно среди молодежи, низкий уровень жизни, противоречия между городом и селом и, наконец, межнациональные отношения.

Глядя из нищего села, аварец (лакец, лезгин, кумык и т.д.) все претензии к власти трансформирует в претензии к захватившим власть в Дагестане этно-национальным кланам. Недоверие к власти, как известно, нередко перерастает в ненависть.

Вопросы остальных народов

И вот на этом фоне в Дагестане, уже в который раз, подряд решение о том, кто возглавит республику, принимается по итогам кулуарного торга кланов — представителей двух национальностей.

Вся Россия потешалась над Дагестаном, когда после хода Муху Алиева, Москва никак не могла принять решение, кому доверить республику. То же самое происходит сейчас. Федеральный центр, который атакуют представители аварских и даргинских кланов, просто не в состоянии трезво оценить ситуацию и сделать правильный выбор.

В этой ситуации Москва смотрит не на управленческие и профессиональные качества потенциального кандидата, а на то, какой силы за ним стоит клан. И этот фактор в глазах московских чиновников становится гарантом того, что этот клан способен будет сохранить пресловутую стабильность в Дагестане.

Именно поэтому лезгины в последние 15 лет оказались отодвинутыми от власти на периферию. Поскольку лезгины не могут тягаться кланами с аварцами и даргинцами, лезгинские элиты раздроблены и ослаблены.

Оттого в глазах московских чиновников, представитель лезгинского народа не в состоянии справиться с сохранением стабильности. Чтобы разрушить эту порочную систему самообмана, необходимо убедить Москву, что не кланы являются гарантом стабильности в Дагестане.

Что гарантом стабильности является, в первую очередь, отход от этой порочной системы распределения власти между кланами двух народов. Стабильность тогда придет в Дагестан, когда появится реальная возможность для лезгина, лакца, русского или ногайца, будучи профессионалами, претендовать на первые посты в республике.

В Дагестане стабильность будет тогда, когда в Кремле осознают данный факт.